Счастье

Вообще счастье - категория необъективная. И человеку вовсю облегчает жизнь то, что он знает и отзывается себе отчет в том, отчего является счастьем лично для него. Я, знаю. Да временами все - таки принимаюсь терять сущность сего призрачного понятия. И вот тут у меня завязывается депрессия…
 
- Малыша?
Муж озабочен. У него сердце окачивается кровью, смотря на то, что его неоценимая жена уже второй день отыскивается в подавленном состоянии.
- Не знаю…
 
Я действительно не знаю. Вроде как. И на работе, и в семье. А вот нехорошее настроение… Я не знаю, откуда оно хватается. Оно прибывает из ниотколе и временами В том же направлении, в никуда, пропадает. Ныне почему-то очень уж долго оно промешкало. И не надо инкриминировать меня в том, что я это все особо работаю. Если открыто, то я одна от этого очень страдаю. Я очень желаю почему-то поменять. А у меня не выходит. Мне неважно. Мне безрадостно. Самое страшное то, что это состояние заразно. И совместно со мной страдают соседние мне люди. Вот как ныне.
 
- Возможно, ты чего-либо желаешь. Сладенького?
Муж готов на все. Даже на новую вещь. Который эргономичный миг. Но… мне ничего не хочется.
- …
- А пожалуй, ты выпьешь. Я давеча приобрел хороший бренди. У нас имеется сыр, лимон тебе порежу… Желаешь?
Нет. Не желаю. Я неблагоприятно раскачиваю головой.
Я действительно ничего не хочу. Я хоть не хочу, чтоб со мной так адресовались. Я не хочу вообще, чтоб на меня указывали. Я знаю, что я теперь близка на нахохлившегося лютого джинна, забившегося в угол дивана и укутавшегося в плед. Знаю, да ничего сделать с сим не могу.
- НО возможно, у тебя почему-то ноет?
Ужас. Я не знаю, что у меня болит. Разве я расплачусь, что у меня болит все, то это не будет неправдой, да супруг решит, что я измываюсь. Исходя из этого я только в очередной раз неблагоприятно качаю головой.
Муж некое время молча сидит рядом со мной на диване и, задумчиво смотря на меня, утюжит меня кистью через плед. Ужо нежданно поднимается.
- Хорошо, – сообщает он. – Я теперь приду.
Он наряжается и уходит.
 
Я со слезинками на глазах смотрю ему вслед. Он эдакой большой и прекрасный. Я так его обожаю. Да я его мучаю. Мучаю по причине того что мучаюсь одна. А мучаюсь одна потому не знаю, отчего мне нужно. Это именуется “пойди&пbsр&пbsртуда – не знаю куда, принеси то – не знаю что”. Мне плохо неудобно оттого. Эгоистическая и причудливая. Не знающая того, что же ей все - таки надо для задушевного равновесия. А если не я, то кто. Кто же будет это видимо. И кто да мне тут сможет дотянуться достоверное лекарство от сего состояния?
Я начинаю тайно плакать. Мне жалко себя, жалко хозяина. Да в моем мозгу проносится саркастичная издевка: “Ага - ага. Давай давай. Жалей. Плачущий убийца” От сего делается вовсе тоскливо. Прежде тоскливо, что я готова зареветь в голос.
 
А тогда я слышу звук раскрывающейся входной двери и жесткие шаги, с уверенностью направляющиеся к моей комнате. Накануне появляется муж. По его таинственному выражению я осознаю, что что - то вышло. Он минует, присаживается рядом, помогает к моему опухшему лицу и обтирает слезинки со щек.
- Чудо ты мое, - сообщает он. – Я вот тогда поразмыслил: но чем да тебя впору развеселить. И постановил, что это должно что - то, что тебе действительно ужасно хотелось. И… вот.
Его рука ныряет под ветровку и родится уже с диском в коробке. Я извлекаю руку из - под пледа. Он простирает мне коробку и разворачивает ее лицом. О… неужто. Стинг. Все кипсеки. На одном диске.
Я не верю своему счастью. Я так в далеком прошлом желала такой диск. А, потому что мужу Стинг раздражал, то все мои намеки и прикидки получения заканчивались полным провалом и насмешками. Мол, нужно слушать оригинальную. А этот Жало – но это легко смешно.
Но сейчас - ура. Я – самая радостная на счете собственница круга с Стинга!
Я начинаю радоваться.
- Слушай, - дар речи наконец таки ворочается ко мне. – Это так неплохо. Это… А как это ты решился?
- Ну, это, была тяжелая загадка, - хозяин напускает на себя важный вид. – Почитай твоя вм. Да раз уж ты так в далеком прошлом хотела… Но ты и одна, были знакомы c. Легко молчала. Нужно было додуматься. Я тебя осознаю. Так очень интереснее!
Он подмигивает мне и радуется.
- Нет. Я не знала. Благодарю!
- Ты более не будешь печалиться? – хозяин нарочито подозрительно взирает на меня.
- Нет, что ты! – я аж зарумянилась. – Как же я могу сейчас печалиться!
- Ну, а сейчас, возможно. Под Стинга?
Нет. Это легко чародейство какое - то. Он просматривает мои мысли. Он – самое главное чудо в моей жизни. Чудо, каковое не перестает поражать хоть после столечко лет жизни.
 
После удачно состоявшегося врачевания я в очередной если задумалась. Все - таки, как принципиально важно для дамы, в то время как рядом находится обожающий муж, что ценит ее, лелеет и лелеет. Дети – это дети. Мы их рожаем, мы их растим и ненаглядного человека, соединившиеся и воспроизведенные в них. Да по закону жизни дети вытягиваются и улетают из гнезда. И вот тут мы остаемся только вдвоем. ОН и ОНА. Два человека, связавшие воедино свою планиду. Живущие одной жизнью. Одними чувствами. Одними мыслями. И как же важны то взаимопонимание, которые мы подносим друг другу и на которые посещаем кой-когда так строги.
В этом мире и кораблекрушениями имеется лишь две сегодняшние драгоценности – Мужчина и Дама. И красивая, вяжущая их в одно целое.